Для тех, кому не интересна судьба Сирии

ДЛЯ ТЕХ, КОМУ НЕ ИНТЕРЕСНА СУДЬБА СИРИИ

Вячеслав Немышев

Я поехал в Сирию заработать денег. Как впрочем и все остальные, кто меня окружал. Мне было глубоко наплевать на судьбу сирийского народа. У меня был выгодный контракт с проживанием, питанием и регулярной военной картинкой. Я телевизионщик. В самолете я напился вискаря. Приземлился, отдышался, глотнул сухого воздуха. Меня подхватили братья из Мухабарата (местное чека), кто-то уже волок мои вещи. Сопроводили до машины. По шоссе до Дамаска я во все глаза смотрел на огни древнего города... В Дамаске продают самую вкусную на Ближнем Востока шаурму. В мечете Омаядов лежит голова Иоана Крестителя, рядом могила Салах Ад Дина — победителя крестоносцев. Ко мне спустя неделю в помощь приехал оператор – тихий доброжелательный лысый человек. Он ходил по Дамаску, показывал достопримечательности, платил за шаурму и гранатовый сок. Я знал его раньше по Кавказу – смелый человек. Но ему так же как и мне было наплевать на судьбу сирийского народа, он хотел совсем перебраться в Дамаск, открыть фотомастерскую и сватать одну местную деваху. Ему было не наплевать с точки зрения бытовых и финансовых перспектив. Оба мы нанялись в частное сетевое Информагентство. Агентство состояло из одного маленького человечка с маленькими глазками и кривым ртом. Он мог бы сыграть в кино матерого ЦРУшного генерала. Но он имел контракт с сирийским Политуправлением – контракт по слухам весьма выгодный. Толстячок-владелец слыл неравнодушным человеком, он вел в Интернете телевизионные программы, где клеймил позором сирийскую оппозицию и ЦРУшных генералов. Какие-то местные блогеры боролись с толстячком за выгодные контракты. Жили мы в государственном учреждении – министерстве сельского хозяйства. Одна из бывших резиденций Хафеза Асада, отца нынешнего президента Башара. Здесь было вполне безопасно: за месяц два раза меняли охрану, кто-то регулярно перебегал на повстанческую сторону, ради нашего спокойствия на балконе стоял проверенный боец с автоматом. Начальник охраны поил нас арабским кофе. Я говорил «шокран» – спасибо и нюхал вечерний жасмин.

«Я дам вам парабелум, мы будем уходить в горы...»

Как Кисе Воробьянинову мне дали револьвер мелкокалиберный. Я пристегнул его к поясу. На выезде полковник сириец сказал, дай-ка! Посмотрел, поржал на своем, поржали его солдаты. Я смутился, сказал, ладно, посмотрим кто ловчее бегает под обстрелом, убрал револьвер в сумку. И пошел с толпой военных в пригород. «Дамаск цвета хаки», – так писал я в дневниках. Потом мне дали другой пистолет испанский девятимиллиметровый, я клал его на тумбочку в своей комнате, когда ложился спать.

Про оружие.

Девяносто процентов солдат регулярной сирийской армии воюют с китайскими «Калашниковыми» калибра 7,62. Уважают наши старые еще советские. На китайские пристегнут штык нож. Ну очень полезная вещь при современной тактике ведения боя...

Мой переводчик каждый день доставал пистолет, передергивал затвор и говорил, что он живым не дастся. Он мне надоел как горькая редька. Лазил в мой компьютер – я поставил пароль, совал нос в мою личную жизнь – я ему врал. Не помню как его звали, он был низкорослым, с д'артаньяновской бородкой. Назову его Абрам – в противовес его тупости. Я общался с Израилем – была у меня одноклассница Галя. Трое детей, муж в Армии. Она купалась в Мертвом море. Абрам меня проклял за Израиль и зачем-то показал видео, где салафиты сжигают алавитов. Я поклялся, что я не еврей. С этого момента пистолет клал на тумбочку с взведенным курком. Короче я перестал понимать кто на кого работает.

Каждое утро этот идиот Абрам шепотом сообщал, что мы едем на фронт.

На фронте.

Фронт в понятии переводчика-алавита представлял собой окраины Дамаска, где толпа вооруженных автоматами людей черт-те в какой одежде (Мухабарат) шли по улицам и озирались по сторонам, вдалеке раздавались одиночные выстрелы. Это была зачистка, война. Потом понял по глазам солдат — какая-то вялая война.

Идут в полный рост, смеются, позируют. Когда война — в глазах «щемилово», первым делом все «щемятся», то есть стараются не подставить себя под пули и осколки. Сидит на кортах толпа вояк. Пустырь. Лазают по развалинам. Населения нет. Привезли пленного мужика, пинают, типа пособник – кормил боевиков. Притащили еще двоих — молодой и пожилой. У старика глаза обреченного, голова как шарик круглая бритая. Молодой с надеждой водит жалом по сторонам. Я отвернулся.

На следующий день снова едем на «фронт». Толпа военных в приличной форме, все по уставу. Танки Т-72. Броневик времен Второй мировой. Пустые кварталы, частные владения. Ветер гуляет, стучат приклады по воротам. Идем перебежками. С нами толпа местных журналистов, тоже топают коллективом. Девушка со смелым арабским взглядом отвечает мне в интервью, что она не может сидеть сложа руки, когда ее страна в опасности. Такие заученные, привычные фразы. Рядом вдруг стреляет крупнокалиберный пулемет, девушка приседает. Удачный кадр я снял. Ответных выстрелов нет. Понимаю, что это очередное представление для прессы. Становится противно. Мы бежали сломя голову, рядом бежал сирийский журналист, с ужасом оборачивался. Он бежал как по-настоящему напуганный человек. И я бежал, и снимал на ходу. Репортаж, который я перегнал в Москву был просто боевым. Над головой свистели пули, но свистели как-то уж регулярно и правильно.

Привели одного пленного, он стоял позади журналистов и ждал своей очереди вступить в действо. На земле разложили салафитские флаги, литературу, снаряжение, фуражки. Пленного, того самого молодого человека с рассеяным взглядом, дружески обнимает мухабаратчик в песочной «горке», что-то ему шепчет на ухо. Тот кивает. Потом его сажают на колени, надевают на голову мешок. За сидящим выстраивается шеренга сирийских чекистов и солдат. Они начинают рассказывать журналистам, как удалось обезвредить, предупредить, уничтожить и т.д.

Когда спектакль закончился, я поискал глазами парня с мешком. Он стоял в стороне, его уже вели куда-то прочь. Он обернулся, и я поймал его рассеяный взгляд. Потом нас повели показывать тела (трупы) боевиков. На земле лежал кусок обгорелого мяса с черепом и крючьями вытянутых в стороны рук и ног. Солдаты с криками «Башар Асад! Слава Сирии!» старались по очереди наступить на дымящуюся голову. Где-то в паху еще горело. Сделал фото — на снимке нога в ботинке и черная голова как шарик круглая бритая...

Мне все говорят, что сирийцы – хорошие воины.

Если по военной науке, то хороший воин – это обученный и снаряженный солдат. Способный вести боевые действия в составе подразделения, используя последние разработки военных теоретиков и практиков. Может быть сирийцы хорошие воины, но плохие солдаты. Они любят свою страну и готовы умереть за нее. Ничего тупее сегодня нельзя показать на поле боя — красиво умереть за родину. За родину нужно жить, сохранять идею, военный потенциал. Учится, совершенствовать военную науку. Ничего этого сирийские солдаты, офицеры и генералы не делают. Поэтому они проиграют...

Тактика современной войны.

В Дамаск приехал российский военный советник. Советы были правильно оформлены и переданы армейскому и разведывательному генералитету. Суть в том, что в Сирии идет не гражданская война, а реализуется на практике разработанная ЦРУ так называемая теория «Мягкой войны». Схема до неприличного простая: группа комбатантов (боевиков), вооруженная стрелковым оружием, крупнокалиберными пулеметами и гранатометами, скрытно проникает в заданный район. Начинают терроризировать население — убивать, казнить, снимать на видео; бандиты нападают на блок-посты и полицейские управления. В районе паника. Армия начинает войсковую операцию — применяет артиллерию, авиацию и тяжелую технику. Вслед по руинам идет пехота, зачищая район и неся потери в живой силе. «Духи» уходят, растворяются в жилых массивах. Своими руками государство уничтожает собственную инфраструктуру, промышленность, людей. Таким образом был практически стерт с лица земли индустриальный центр Сирии, город Алеппо. В разрушенных кварталах свирепствуют болезни, нет продуктов и воды. Сельское хозяйство несет колоссальные убытки. Не хватает медикаментов. Жители в страхе убегают. Комбатанты получают зарплату. ЦРУ и конгресс наблюдают со стороны.

Правозащитные организации бьют тревогу: в Сирии нарушаются права мирных жителей! «Врачи без границ», упакованные медикаментами и сотрудниками разведки несутся на джипах с красными крестами выправлять ситуацию. Европейские СМИ кричат, брызжа слюной. Сирийским военным была предложена стройная система противодействия «Мягкой войне», проверенная на практике в период контртеррористической операции на Кавказе. В действие вступают небольшие мобильные группы, обученные воевать ночью. Именно ночью. Залог победы скрытность. Пример. В Грозном в 2003 году группа из четырех солдат-контрактников уничтожила целую банду. Отработали «27 – 0.» Перещелкали с помощью ВАЛ-ов, систем бесшумной стрельбы и ночных прицелов.

Таким образом, сирийцам предложили создать два десятка оперативных групп. Обучить солдат ведению скрытого ночного боя, используя российский опыт борьбы с террористами. Ответа не было. Видимо не поняли.

За месяц, что я провел в Сирии было убито трое журналистов — ливанец, два иранца. Они безбашенные – кричал мне Абрам-переводчик.

Сетевое агентство, на которое я работал, нанимало людей из России, чтобы снимать и освещать события в Сирии. Одного подстрелили, ранили. Потом еще двоих. Хозяин агентства гордился, заявлял, что с ним работают только бескорыстные герои. Об этом даже упомянуло НТВ. Героям платили небольшие деньги. Иногда совсем не платили. Даже ходили слухи, что это агентство «кинуло» известного блогера Эль Мюрида. Еще более страшные слухи, что хозяин агентства – маленький человечек с кривым ртом, «откатывал бабло» сирийскому генералу из Политуправления – заинтересованному лоббисту. Маленький человечек повздорил с сирийской активисткой украинского происхождения Анхар Кочневой. Ругались как собаки, кто правдивее доносит информацию. Лили друг на друга грязь ведрами. Анхарку, как ее пренебрежительно называли в агентстве, похитили боевики, потом она чудом спаслась. Переводчик Абрам (так и не вспомнил его настоящего имени) оказывается с ней был дружен. Крестил ее при нас последними словами. Криворотый кричал, что «Анхарка лживая сука и работает на Моссад!» А за ним самим в Москве ходят по пятам моссадовские шпионы, но его связи практически со всеми спецслужбами России помогают ему уходить от «хвоста»... Я перестал переписываться с Израилем, с надеждой смотрел на календарь и в небо, откуда должен был за мной прилететь самолет из Москвы. Денег мне не заплатили в этом Агенстве – уличили в пьянстве и попытке изнасиловать шестидесятилетнюю уборщицу из Министерства сельского хозяйства.

Заработал ли я на Сирии? Да, все-таки заработал — помог опыт и связи с российскими центральными СМИ, голодающими по информации из зоны боевых действий. Стыдно ли мне? Не знаю... Противно до омерзения, что десятки и сотни негодяев и бездельников, прикрываясь лозунгами, стараются урвать у бедного обреченного народа. Что даже высокопоставленные алавиты, представители этого народа, также стараются набить карманы. Все остальные алавиты (народ) в случае победы так называемой оппозиции (деятелей «Мягкой войны») будут безжалостно истреблены, если не успеют убежать.

По возвращении мне предложили подготовить разоблачительный материал на это сетевое агентство. Я вроде занялся, а потом плюнул. Читателям все равно на имена и названия. Агенству и ее криворотому владельцу плевать на мнение читателей. России по большому счету плевать на Сирию. Народу России плевать также и на свою страну. На войне платят хорошие деньги, это лучший бизнес после проституции и торговли наркотиками. Маленький криворотый человечек, увидев в эфире НТВ репортаж Анхар Кочневой, потащился тоже заключать контракт к главному редактору НТВ. На месте главреда я бы согласился использовать наймитов какого-то подозрительного сетевого агентства. Война будет не шуточная, зачем подставлять своих журналистов. Пусть геройски гибнут рекруты маленького криворотого человечка. Может и ему пуля достанется. В эфире НТВ будет рейтинговая картинка с кровью.

Еще один важный момент в этой истории.

«Духи», комбатанты, бандиты – «товарищи» из одного клана. Это клан бездельников, религиозных фанатиков, солдат удачи, необразованных идиотов. Они привыкли получать зарплату за убийства и террор. Сирию они почти приговорили. Американцы мыслят на перспективу – готовятся к удару ракетами. Боевики станут не нужны, им перестанут платить. Куда они пойдут дальше? Есть одна дорога – ровная протоптанная – на Кавказ в Россию.